Сергей Карпухин

На свет появился в деревенской избе под камышовой крышей в селе Нордовка, Мелеузовского района, что в Башкирии. Говорят первые секунды не дышал. Вылили на младенца ведро холодной воды и задышал. С тех пор дышу и ещё как дышу. Мои предки ещё при Столыпинской реформе переселились в Башкирию, в основном из Тамбовской губернии. Так что родословная у меня сплошь крестьянская. Вот только отец основал интеллигентскую ветвь в нашем роду. Стал учителем, а затем и директором моей же школы, да ещё и математику преподавал в моём классе. Так что марку мне держать приходилось, а вот на снисхождение рассчитывать нет. Такой мой статус и на отношение со сверстниками, конечно, влиял. То есть, вороной был если и не белой, то уж русой, это точно.

Из любимых занятий в те далёкие детские годы было чтение книг. Особенно по-поводу фантастики маньячил и про путешествия что-нибудь. А ещё хлебом не корми, дай только где-то по окрестностям побродить. Природа всегда оказывала на меня какое-то очень сильное воздействие. Простой жёлтый лист, вмёрзший в первый, ещё прозрачный лёд, мог довести до состояния экстаза. И ничего более манящего и притягательного не находил для себя, чем линия горизонта, заглянуть за которую хотелось больше всего на свете. Этим и обрёк себя на жизнь в погоне за уходящим горизонтом. О чём совсем не жалею. Жалею только, что можно было эту погоню устроить как-то более эффективно.

Уже к окончанию школы было понятно, что хочу быть путешественником. Но на путешественников в нашей советской стране не учили и в перечне профессий для народного хозяйства таковой не значилось. По моему разумению что-то близкое к тому было у геологов. Вот потому-то и поступил в Московский Геологоразведочный институт. О чём тоже совсем не жалею, потому что это были самые счастливые студенческие годы и здесь обрёл настоящих друзей. Хотя довольно быстро стало понятно, что геология хотя и связана иногда с путешествиями, но всё же геологи не путешественники.

Однако в институте была масса возможностей заняться чем-то ещё, что связано с путешествиями, например каким-то туризмом. И так уж получилось, что затащил меня мой друг Вовка Широков в спелеологи. Не думал, что надолго там останусь. А вот не тут-то было, на целых десять лет заболел этой темой, да и команда такая подобралась, что ради одного этого будешь под землю ходить. И ведь иногда приходило понимание, что не совсем моё это. Но и об этих десяти годах тоже совсем не жалею. Это была настоящая школа психологической подготовки, в условиях концентрированного экстрима. В пещеры-то ходили глубокие, вертикальные, всё сплошь на верёвках по холодным и мокрым колодцам болтались. И как исполнилось мне тридцать лет, которые встретил в одной из спелеоэкспедиций в Австрийских Альпах, так с тех пор в пещеры и не ногой.

А к тому времени как раз серьёзные перемены в стране пошли, а уж что касается геологии, то будто косой по траве прошлись. До сих пор эта отрасль так и не поднялась как следует. Честно признаться, из геологии ушёл чуточку раньше, чем к тому созрела суровая необходимость. Но это пришлось бы всё равно сделать. К тому моменту взамен за неуверенность в завтрашнем дне, появилась возможность что-то заработать на вольных хлебах. И как многие из бывших геологов подался в бизнес, связанный с камнями, коллекционными минералами, ювелирными и т.д. Тема, вроде как близкая. Бизнес, это, конечно, громко сказано, но всё же какой-то заработок.

Но все эти перемены никак не повлияли на довлеющее стремление за горизонт, к далёким горам, рекам и лесам. И как-то потихоньку начал вылезать в разные концы страны, то на Алтай, то в Якутию, то в Саяны, то на Витим. А потом команду и на плато Путорана собрал. Однако туризмом, как таковым, никогда не занимался и даже слово это считаю для себя оскорблением. Путешествие - это работа и как любая другая работа она должна приносить какие-то плоды. Пусть даже нематериальные. Поэтому для путешествий того периода нужно было придумать какую-то целевую основу. Короче говоря, вроде как ходили в поисках интересных минералогических проявлений, опять же с коммерческим подтекстом. Однако успеха это никогда не приносило. И всё более понятно было, что меня интересуют, прежде всего, сами путешествия и возможность увидеть нечто, что невозможно увидеть, не покидая дом.

И как-то вернувшись после Путоранской экспедиции в 1996-м году, чуть ли не первым делом полез в карты. Это, кстати, одно из любимых занятий. Хотелось чего-то глобального. Короче говоря, дело кончилось тем, что замыслил пересечь всё Среднесибирское плоскогорье, огромную территорию между Леной и Енисеем. Попытки найти единомышленников быстро привели к понимаю, что на такое длительное сумасшествие никто не подпишется. Но это как-то не очень останавливало. Значит судьба мне быть одиночкой. В результате мероприятие растянулось на три года. В 1997-м году на лёгкой байдарке прошёл за два месяца 2625 километров по Нижней Тунгуске. В 1999-м было самое интересное, читай самое трудное. По системе рек совершил умопомрачительный маршрут от Нижней Тунгуски в истоки реки Оленёк, длиной около 600 километров, где только вверх по рекам пришлось подниматься 250 километров и сплавился вниз по Оленьку ещё 700 километров. Здесь установил личный рекорд - 40 дней подряд не встречая человека. Хотя сама экспедиция также длилась почти два месяца. До сих пор ещё не побил этот рекорд, хотя постоянно к нему подбираюсь. А в 2000-м году ничего более не оставалось как завершить эпопею, а конкретно пройти оставшиеся полторы тысячи километров реки Оленёк до моря Лаптевых. Вот так и стал путешественником-одиночкой.

Вот ведь, всё никак до фотографии не дойду, а ведь ещё в детстве готов был не спать ночью, лишь бы посмотреть как отец колдует над ванночками с проявителями и закрепителями. Короче говоря, фотография всегда была где-то со мной рядом. И когда в пещеры ходил, тоже фотоаппарат всегда был при себе, да и во всех других путешествиях тоже. Но это не было главным. И вот об этом жалею больше всего. Ведь раньше надо было серьёзно заняться фотографией. В этом и есть те плоды, которые должны приносить путешествия. И в этом есть выход для того громадного количества увиденного, прочувствованного, осознанного, что приходит в путешествиях и что невозможно уже держать только в себе. Просто уже не осталось места, и чтобы это место освободить, нужно делиться багажом с другими.

В 2002-м году у меня был профессиональный дебют. Некое издательство отправило на съёмки пейзажей на Приполярный Урал. Потом были Путораны, Подкаменная Тунгуска, Хребет Сунтар-Хаята, Тофалария, Камчатка, Полуостров Кони, южные отроги хребта Черского, озеро Лабынкыр, река Лена, Большая Момская наледь, Индигирка, неизвестный доселе уникальный останцовый ландшафт кряжа Улахан-Сис и многое другое. Обо всех этих экспедициях и более ранних и более поздних и совсем ещё свежих, стараюсь рассказать в моём журнале.

Но с недавнего времени, а точнее с 2016-го года, начался новый этап в моей страннической жизни. Да собственно сама жизнь и подвела к этому, хотя подвела она давно, а вот решиться на это получилось совсем недавно. В общем теперь не только с помощью фотографий я показываю удивительные и прекрасные места, но теперь и непосредственно в эти места помогаю людям попасть. То есть занялся я организаций различных путешествий, фототуров и просто туров. И оказалось что есть такие люди, которые готовы со мной отправиться в путешествие не только виртуально, но и реально. Вот в этом направлении и идёт теперь развитие.

Так что, дорогие друзья! Буду рад видеть вас не только на страницах моего журнала, но и где-то в пути и на маршруте. А предложения у меня обычно эксклюзивные.